«В середине 30-х годов встретились два великих человека: знаменитый французский писатель Андре Моруа и У.Черчилль.
«О чем пишете?» - спросил Черчилль, и сразу стало ясно, что с современной литературой он не знаком. «Трудно сказать сразу, - ответил Моруа, - я пишу о человеческой любви, и смерти, о реальной жизни, о простых людях…».
«Ерунда! – прервал его Черчилль, - я бы на вашем месте писал об одном и только об одном!». «О чем же?» - усмехнулся Моруа. «О том, что у Франции нет самолетов! Скоро война и фашисты разбомбят вас до того, как вы успеете понять, что она началась!» - вскипел Черчилль.
Моруа был очень разочарован встречей с этим некультурным, нечеловечным и ненормальным типом, помешанным только на политике. А в 40-м, когда немцы маршировали по Парижу, он вспоминал слова Черчилля и горько проклинал себя за снобизм и мелочный близорукий «реализм». ...»
http://www.mediactivist.ru/action/10
«О чем пишете?» - спросил Черчилль, и сразу стало ясно, что с современной литературой он не знаком. «Трудно сказать сразу, - ответил Моруа, - я пишу о человеческой любви, и смерти, о реальной жизни, о простых людях…».
«Ерунда! – прервал его Черчилль, - я бы на вашем месте писал об одном и только об одном!». «О чем же?» - усмехнулся Моруа. «О том, что у Франции нет самолетов! Скоро война и фашисты разбомбят вас до того, как вы успеете понять, что она началась!» - вскипел Черчилль.
Моруа был очень разочарован встречей с этим некультурным, нечеловечным и ненормальным типом, помешанным только на политике. А в 40-м, когда немцы маршировали по Парижу, он вспоминал слова Черчилля и горько проклинал себя за снобизм и мелочный близорукий «реализм». ...»
http://www.mediactivist.ru/action/10
• Из правил применения электрошокового оружия …
23. Запрещается применять электрошоковое оружие против беременных женщин, кроме случаев, когда они вооружены или нападают группой
(с) ICQ
23. Запрещается применять электрошоковое оружие против беременных женщин, кроме случаев, когда они вооружены или нападают группой
(с) ICQ
from rsdn.ru, by pro4u:
Пример (из жизни):
-Заказчик (З) : т. ст. лейтенант Вы знаете о существовании гос. базы экономической информации.
-Я : Так точно! (знаю что где-то она есть, название знакомое)
-З : Напишете ка генератор отчетов по любому запросу.
-Я : Какую информацию представлять в отчете и в каком виде?
-З : Вас это не касается (секретно)!
-Я (в шоке): А как мне писать программу?
-З : Вы программист или где? Что придумать не можете?
-Я : Кто будет непосредственным пользователем? Какие требования?
-З : Какая разница. Придумать требования — это Ваша забота! Не задавайте глупых вопросов! Чему Вас бл"№; в академии учили?? Кругом!!! Шагом марш!!!! Через 3 дня проверю Вашу писанину!!!!!
Пример (из жизни):
-Заказчик (З) : т. ст. лейтенант Вы знаете о существовании гос. базы экономической информации.
-Я : Так точно! (знаю что где-то она есть, название знакомое)
-З : Напишете ка генератор отчетов по любому запросу.
-Я : Какую информацию представлять в отчете и в каком виде?
-З : Вас это не касается (секретно)!
-Я (в шоке): А как мне писать программу?
-З : Вы программист или где? Что придумать не можете?
-Я : Кто будет непосредственным пользователем? Какие требования?
-З : Какая разница. Придумать требования — это Ваша забота! Не задавайте глупых вопросов! Чему Вас бл"№; в академии учили?? Кругом!!! Шагом марш!!!! Через 3 дня проверю Вашу писанину!!!!!
Выпуск о рейде по задержанию браконьеров в программе "Время" 21 июня.
Показывают рыбака, лежащего на земле. Некто в маске и в камуфляже
скручивает рыбаку руки за спиной (действие сопровождается легкой
борьбой).
Рыбак:
- Вы кто?
- Мы ОМОН...
- Пошли на х.. ОМОН! Менты - козлы!
Голос диктора за кадром:
- С юридической точки зрения рыбак оказался прав, т. к. при нем не было
обнаружено ни сетей, ни рыбы...
с воффки
Показывают рыбака, лежащего на земле. Некто в маске и в камуфляже
скручивает рыбаку руки за спиной (действие сопровождается легкой
борьбой).
Рыбак:
- Вы кто?
- Мы ОМОН...
- Пошли на х.. ОМОН! Менты - козлы!
Голос диктора за кадром:
- С юридической точки зрения рыбак оказался прав, т. к. при нем не было
обнаружено ни сетей, ни рыбы...
с воффки
В Екатеринбурге судят толкиениста, который на поединке убил соперника
CКОТОЗНОТОКИ! ДЕД НИКИФОР ПОМНИЛ ТОЛЬКО ПРИТВОРЯЕТСЯ. НЕСМОТРЯ НА КАКОЙ ТЫ ПОНИМАЕШЬ.
CКОТОЗНОТОКИ! ДЕД НИКИФОР ПОМНИЛ ТОЛЬКО ПРИТВОРЯЕТСЯ. НЕСМОТРЯ НА КАКОЙ ТЫ ПОНИМАЕШЬ.
Все мечтают быть…
В детстве все мечтали поскорее стать взрослыми. И найти себе увлекательную работу. Мальчики бредили космосом или на худой конец просто синим небом, девочки старательно подчеркивая свои материнские инстинкты, играли в «дочки-матери», то есть работать в светлом будущем вовсе даже не думали, ну или врачихами там, учительницами. Была, правда, у меня знакомая, Светочка, она мечтала стать крановщицей. Но это исключение. К тому же Света вскоре попала под поезд и натурально потеряла ногу. А без ноги в крановщицы не принимают. Ну, в общем, хотели мы все стать летчиками, космонавтами, моряками.
Героями хотели быть. Время тогда такое было. Благородное и героическое. Должен признаться, что лично мне с детства не везло с героическими профессиями. Кем бы я не желал стать, обязательно появлялись непреодолимые препятствия и прочие всякие разные пиздецы. А начиналось все с неба.
Посмотрел я в глубоком энурезно-менингитном детстве кинофильм «В бой идут одни старики» и решил, что всенепременно стану самым шустрым и бесстрашным пилотом. Недели две я носился, растопырив руки-крылья. Подзаебал все свое многочисленное семейство. Вдобавок, я повадился совершать тараны, как героический летчик Талалихин. В результате чего, на моем лбу появились боевые отметины. Равно как и на жопе, потому как папа был хоть и героической личностью, но к небу равнодушным. Зато он очень распереживался, когда я протаранил шкаф с хрустальными реликвиями.
Но, несмотря на гонения со стороны взрослых, мои полеты продолжались. За неделю я уничтожил, преимущественно таранным способом, шкаф с хрусталем, телефонную стойку в прихожей с самим аппаратом, три горшка с домашними растениями. Хуле: скорость высокая, маневренность слабая. Вот и врезался во все что можно, и пиздюлей от отца получал, только тягу к небу ремнем не перешибешь.
Поняв, что самостоятельно справиться с моей летной страстью им не удастся, родители определили меня в детский сад с пятидневным режимом. Типа в понедельник сдают, в пятницу забирают. Не знаю, есть ли сейчас такие заведения. В детском саду быстро выяснилось, что все парни нашей группы тоже смотрели замечательные фильмы про отважных летчиков, и потому вскоре начался охуенный патриотический пиздец. Мы все объединились в эскадрилью Нормандия Неман. Даже Гоша Кульман, который вообще то обычно играл больного ребенка при игре в дочки матери, неожиданно стал пикирующим бомбардировщиком. Немного потренировавшись на девочках из своей группы, на следующий день мы подвергли жесточайшей ковровой бомбардировке весь сад. Стаей злобных карликов мы носились по территории с растопыренными руками, подвывая и кидаясь камушками во все встречное, включая окна и воспитателей.
Наверное, это был единственный случай массовых беспорядков в дошкольных учреждениях. Нас даже хотели расформировать и раскидать по разным группам. Не раскидали, потому как запретить, вот так вот запросто, сражаться с фашистами, в советском детсадике было сложно, если не сказать опасно. Могли вполне придти ответственные товарищи и спросить у воспитателей строго, какого хуя они препятствуют патриотическому воспитанию у детишек. Поэтому полеты не отменили, но запретили совершать тараны, а также летать во время тихого часа и ночью.
Но для меня скоро все закончилось. Причем самым наигнуснейшим образом. Поехали мы всей семьей на экскурсию в телецентр. На предмет порезвиться на Останкинской телебашне и пожрать в ресторане «Седьмое небо». Это был в советское время такой ресторан. Прямо в башне этой и находился и вроде даже, как крутился. Только это конечно, пиздеж — не мог он крутиться, это же не карусель детская, чтобы крутиться. Он бы, скорее всего ебнулся на землю вместе с башней. А этого допускать никак было нельзя, потому как башня эта была самой высокой и пиздатой башней на свете. Гораздо пиздатей и выше, чем все эти сраные небоскребы в Нью-Йорке, даже если их друг на друга поставить. Эта башня — символ могущества советского народа. И не хуй ей было крутиться, как шлюхе помоечной.
Ну, в общем, пожрали в ресторане в этом. Еда, к слову, так себе была. Не сказать, чтобы говно полное, но и не шедевр. Мама моя гораздо лучше готовит. После еды, пошли на смотровую площадку, типа балкончик такой, откуда всю Москву видать, а при хорошей погоде и море даже в бинокль зацепить можно. А бинокль я на этот случай взял. Настоящий такой, военный. Железный весь, окуляры больше моей головы, в него даже космонавта срущего в ракете разглядеть можно, не то что море.
Только ничего я не увидел. Потому как, выйдя на площадку, заглянул вниз. Отчего весь мой ресторанный обед ломанулся прочь (вот если бы это были домашние макароны с мясом, то хуй бы они куда убежали), сам же я растерянно повтыкал взглядом в окружающих и ебнулся в обморок. Таким вот не самым приятным практичным способом, у меня обнаружилась боязнь высоты. Больше я летчиком не мечтал становиться. И придя в понедельник в садик, я мрачно просидел весь день, созерцая, как остальные маленькие идиоты утюжат друг друга, со слюнявыми заунывными визгами, которые должны были означать рокот моторов и звуки горячего боя. Для меня же все кончилось. Отлетался, блять, сокол.
Придя домой, я даже всплакнул от обиды. Мама это заметила. — В чем дело, сынок? — спросила она меня, думая, что я опять протаранил что-нибудь ценное.
— Мама, я никогда не смогу летать! — с трудом сдерживая слезы, прошептал я.
— Но сыночек, есть масса других, не менее почетных профессий. — Нету мамочка! Я так хотел стать летчиком и спасти мир от проклятых фашистов! — тут уж слезы прямо таки хлынули мощным потоком из моих глаз, перемешиваясь в районе носа с соплями. Мама моя, натура очень тонкая и сильно переживающая неудачи ее детей, тоже заплакала. При виде плачущей мамы, не разбираясь в чем дело, но, интуитивно чувствуя, что надо, захныкала и сестра, которая разбудила брата. Тот зарыдал уже в полной несознанке, зато громче всех. Если мои слезы — это были слезы отчаяния, мама плакала от любви к детям, сестра из солидарности, то брат, мелкий гаденыш, ревел просто так, от не хуй делать. Причем требовательно так. Вызывающе. В общем, пришел папа. Который реветь не стал, а поинтересовался, что это за херня в доме творится, которая мешает ему сосредоточиться в написании научного труда. Мама объяснила, что это не херня, а ребенок, то есть я, остро чувствует и переживает свою неполноценность. Папа был мужчиной суровым, но справедливым. К тому же он не любил небо, точнее был к нему равнодушен, впрочем, я это уже говорил.
— Ну, это хуйня, сынок, не думай, что быть летчиком это так почетно, — успокоил меня папа. — Подумаешь, сбрасывать с верху бомбочки! Да это как на муравьев срать — легче легкого!
— Но папа, они герои! — утирая слезы, прокричал я, от волнения картавя букву «р».
— Тоже мне герои выискались! Пидарасы они, а не герои. Вот моряки — это герои. Недаром твой дедушка был моряком в войну. Хочешь, мама тебе почитает перед сном книжку про моряков?
— Хочу! — я даже плакать перестал от такого резвого оборота событий. По цепной реакции перестала плакать и сестра, а за ней и брат. Успокоилась и мама.
Довольный папа, напевая себе под нос: « По морям, блять, по волнам», ушел писать свой научный труд, а мама вытащила из шкафа книжку «морская азбука» и стала нам читать про корабли, про море, про бесстрашных моряков.
На следующий день, придя в садик, я сдвинул вместе четыре стула, а пятый поставил сверху. Спиздив из туалета швабру, я уселся верхом на конструкцию и невозмутимо наблюдал, как кучка идиотов в спущенных колготках носится по игровой комнате, изображая из себя эскадрильи истребителей. Как только один из таких козявочных истребителей приблизился ко мне, я ловко уебал ему шваброй по сопатке с воплем:
— Ты убит! Я тебя подстрелил!
— А ты кто? — изумленно спросил меня подстреленный ас. Остальные тоже подлетели, уставившись потными хряками в мою сторону. — Я теперь, — при этом я скорчил неибательски сложную физиономию, которая должна была обозначать мое тотальное превосходство и полное бесстрашие, — я теперь линейный корабль «Севастополь»! И у меня очень мощные пушки и много зениток! Пиздец вам всем, короче.
Поскольку эти имбецилы ничего не поняли, мне пришлось пересказать содержание вчерашней книги. Естественно я припиздил в три короба, для более красочной картины. Стоит ли говорить, что уже через полчаса, вся игровая комната превратилась в море, с кораблями-стульями посредине. Причем все они были линкорами. Пять носили гордое название «Севастополь», еще четыре назвались банальной «Авророй». Только близнецы Федоровы решили воевать на ледоколе «Арктика». В летных же войсках остался один Гоша Кульман, который вскоре был сбит доблестным линкором, а потом и отпизжен морским десантом.
Началась новая, морская эра в моей жизни. Кстати, тут надо заметить, что закончилась она еще плачевнее, чем летная. Но до этого трагического финала, мы успели потопить немало вражеских судов. Самая успешная операция — это была ночная атака на фашистскую базу и подрыв военного склада. В общем, мы опрокинули котел с супом на кухне. После этого нас всех злостно отпиздили родители и поставили в сухие доки. А потом наступило лето. И я впервые поехал на море. И вот там то меня и постигла очередная злостная неудача — я с удивлением обнаружил, что не умею плавать. Мало того — я и в воду-то не особенно хочу залезать, боязно мне туда заходить стало. Вдобавок к боязни высоты, у меня выявилась злостная водобоязнь.
Тут уж я совсем раскис. Хуя себе — летать не могу, по морям ходить, тоже не могу!
С отчаяния, я даже подумал, что никогда не вырасту. И что так и останусь сопливым задротом. Так и проходил целую неделю. И только вернувшись домой, меня снова осенила новая идея.
Я решил, что когда вырасту, то стану пограничной собакой Рекс! А что? Вполне героическая профессия. Буду гнаться за преступниками, и спасать всяких мудаков, типа раненых оленей или крестьян заблудившихся в лесу. Чем дольше я думал об этой идее, тем она мне больше нравилась. Еще бы — собака, это вам не летчик и не моряк. Надо только шустро бегать и кусаться. Ну, бегал то я как таракан, а вместо кусания, вполне можно и переебать врага ногой в челюсть. Радостно лая, я побежал поделиться своими идеями с мамой и папой. Но те, к великому моему сожалению, восприняли это совершенно неадекватно. Папа даже рассердился на маму. Они долго шипели друг на друга.
— Я тебе говорил, что нельзя ребенка после менингита возить на море! Ты посмотри на него — кретин, бля! Уже собакой стать захотел. А завтра кем он захочет стать? Почтовым голубем?!
— Не захочет, он высоты боится. Андрюша, — пыталась заступиться за меня мама, — у мальчика очень развитое воображение. Нельзя с ним так строго.
— Развитое воображение?! Таких развитых знаешь куда помещать надо? Ох, ужас! Просто ужас! Я так хотел, чтобы мой сыночек захотел стать, как и его отец, географом, ученым. А он собакой хочет быть! — папа сокрушенно вздыхал, глядя на меня. Я же, как ни в чем не бывало, сидел рядом, пытаясь понять, о чем они разговаривают.
Наконец, родители успокоились, и папа спросил, как можно ласковей:
— Сынок, а не хочешь ли ты стать танкистом?
— Танкистом?? — я не знал еще, что такое танки и танкисты, поэтому слегка прихуел услышав новое слово, — а что такое «танкистом»? — Танкисты — это самые отважные люди в мире. Они ездят на больших очень мощных машинах с пушками и стреляют по врагу.
— Но ведь мне, наверное, нельзя? Я боюсь высоты и воды! — спросил я на всякий случай.
— Да танкам все по хуй! Там ни надо не летать уметь ни плавать. Едешь себе, да хуячишь во все стороны из пушки. В общем, поедем в музей, покажу тебе, что такое настоящие, блять, танки!
На следующий выходной мы поехали с папой в музей Вооруженных сил, и я вдоволь насмотрелся на стальные чудища. Даже умудрился проебать сандалик внутри КВ.
Новый выбор профессии был определен. Тут уж ничего не могло меня остановить. Никакие фобии и всякая другая, омрачающая молодую жизнь, хуйня. Теперь я твердо знал, что стану танкистом!
Начиная с осени, в саду разразилась непрекращающаяся Курская битва, которая окончилась гибелью двух волнистых попугаев и моим отчислением. Дома мне вкатили пиздюлей за поведение, но похвалили за настойчивость.
А танкистом я так и не стал. Потому как спустя год после моего увлечения, мы поехали в Крым и там при посещении одной из пещер, выяснилось, что у меня клаустрофобия, причем неебических масштабов. Я даже в метро с тех пор боялся зайти. К героическим профессиям я начал резко остывать. Еще какое то время мечтал стать бородатым геологом, потом суровым лесничим. Был период, когда я собирался стать инспектором милиции, и даже ходил общаться со старым генералом, знакомым бабушки, который мне рассказывал о героических буднях милиции, при этом каждые десять минут норовил заснуть, так что мне даже пришлось несколько раз ебнуть по нему, дабы дослушать увлекательный рассказ.
Но время шло, я взрослел, а вместе со мной взрослели и мои мечты. Скоро я уже мечтал просто найти несколько тонн золота и ни хуя потом не делать всю жизнь. Кстати, это желание оказалось самым живучим, я до сих пор мечтаю об этом. В результате, как и многие другие, я стал распиздяем и алкашом. Но танки люблю до сих пор. Чего и вам желаю.
В детстве все мечтали поскорее стать взрослыми. И найти себе увлекательную работу. Мальчики бредили космосом или на худой конец просто синим небом, девочки старательно подчеркивая свои материнские инстинкты, играли в «дочки-матери», то есть работать в светлом будущем вовсе даже не думали, ну или врачихами там, учительницами. Была, правда, у меня знакомая, Светочка, она мечтала стать крановщицей. Но это исключение. К тому же Света вскоре попала под поезд и натурально потеряла ногу. А без ноги в крановщицы не принимают. Ну, в общем, хотели мы все стать летчиками, космонавтами, моряками.
Героями хотели быть. Время тогда такое было. Благородное и героическое. Должен признаться, что лично мне с детства не везло с героическими профессиями. Кем бы я не желал стать, обязательно появлялись непреодолимые препятствия и прочие всякие разные пиздецы. А начиналось все с неба.
Посмотрел я в глубоком энурезно-менингитном детстве кинофильм «В бой идут одни старики» и решил, что всенепременно стану самым шустрым и бесстрашным пилотом. Недели две я носился, растопырив руки-крылья. Подзаебал все свое многочисленное семейство. Вдобавок, я повадился совершать тараны, как героический летчик Талалихин. В результате чего, на моем лбу появились боевые отметины. Равно как и на жопе, потому как папа был хоть и героической личностью, но к небу равнодушным. Зато он очень распереживался, когда я протаранил шкаф с хрустальными реликвиями.
Но, несмотря на гонения со стороны взрослых, мои полеты продолжались. За неделю я уничтожил, преимущественно таранным способом, шкаф с хрусталем, телефонную стойку в прихожей с самим аппаратом, три горшка с домашними растениями. Хуле: скорость высокая, маневренность слабая. Вот и врезался во все что можно, и пиздюлей от отца получал, только тягу к небу ремнем не перешибешь.
Поняв, что самостоятельно справиться с моей летной страстью им не удастся, родители определили меня в детский сад с пятидневным режимом. Типа в понедельник сдают, в пятницу забирают. Не знаю, есть ли сейчас такие заведения. В детском саду быстро выяснилось, что все парни нашей группы тоже смотрели замечательные фильмы про отважных летчиков, и потому вскоре начался охуенный патриотический пиздец. Мы все объединились в эскадрилью Нормандия Неман. Даже Гоша Кульман, который вообще то обычно играл больного ребенка при игре в дочки матери, неожиданно стал пикирующим бомбардировщиком. Немного потренировавшись на девочках из своей группы, на следующий день мы подвергли жесточайшей ковровой бомбардировке весь сад. Стаей злобных карликов мы носились по территории с растопыренными руками, подвывая и кидаясь камушками во все встречное, включая окна и воспитателей.
Наверное, это был единственный случай массовых беспорядков в дошкольных учреждениях. Нас даже хотели расформировать и раскидать по разным группам. Не раскидали, потому как запретить, вот так вот запросто, сражаться с фашистами, в советском детсадике было сложно, если не сказать опасно. Могли вполне придти ответственные товарищи и спросить у воспитателей строго, какого хуя они препятствуют патриотическому воспитанию у детишек. Поэтому полеты не отменили, но запретили совершать тараны, а также летать во время тихого часа и ночью.
Но для меня скоро все закончилось. Причем самым наигнуснейшим образом. Поехали мы всей семьей на экскурсию в телецентр. На предмет порезвиться на Останкинской телебашне и пожрать в ресторане «Седьмое небо». Это был в советское время такой ресторан. Прямо в башне этой и находился и вроде даже, как крутился. Только это конечно, пиздеж — не мог он крутиться, это же не карусель детская, чтобы крутиться. Он бы, скорее всего ебнулся на землю вместе с башней. А этого допускать никак было нельзя, потому как башня эта была самой высокой и пиздатой башней на свете. Гораздо пиздатей и выше, чем все эти сраные небоскребы в Нью-Йорке, даже если их друг на друга поставить. Эта башня — символ могущества советского народа. И не хуй ей было крутиться, как шлюхе помоечной.
Ну, в общем, пожрали в ресторане в этом. Еда, к слову, так себе была. Не сказать, чтобы говно полное, но и не шедевр. Мама моя гораздо лучше готовит. После еды, пошли на смотровую площадку, типа балкончик такой, откуда всю Москву видать, а при хорошей погоде и море даже в бинокль зацепить можно. А бинокль я на этот случай взял. Настоящий такой, военный. Железный весь, окуляры больше моей головы, в него даже космонавта срущего в ракете разглядеть можно, не то что море.
Только ничего я не увидел. Потому как, выйдя на площадку, заглянул вниз. Отчего весь мой ресторанный обед ломанулся прочь (вот если бы это были домашние макароны с мясом, то хуй бы они куда убежали), сам же я растерянно повтыкал взглядом в окружающих и ебнулся в обморок. Таким вот не самым приятным практичным способом, у меня обнаружилась боязнь высоты. Больше я летчиком не мечтал становиться. И придя в понедельник в садик, я мрачно просидел весь день, созерцая, как остальные маленькие идиоты утюжат друг друга, со слюнявыми заунывными визгами, которые должны были означать рокот моторов и звуки горячего боя. Для меня же все кончилось. Отлетался, блять, сокол.
Придя домой, я даже всплакнул от обиды. Мама это заметила. — В чем дело, сынок? — спросила она меня, думая, что я опять протаранил что-нибудь ценное.
— Мама, я никогда не смогу летать! — с трудом сдерживая слезы, прошептал я.
— Но сыночек, есть масса других, не менее почетных профессий. — Нету мамочка! Я так хотел стать летчиком и спасти мир от проклятых фашистов! — тут уж слезы прямо таки хлынули мощным потоком из моих глаз, перемешиваясь в районе носа с соплями. Мама моя, натура очень тонкая и сильно переживающая неудачи ее детей, тоже заплакала. При виде плачущей мамы, не разбираясь в чем дело, но, интуитивно чувствуя, что надо, захныкала и сестра, которая разбудила брата. Тот зарыдал уже в полной несознанке, зато громче всех. Если мои слезы — это были слезы отчаяния, мама плакала от любви к детям, сестра из солидарности, то брат, мелкий гаденыш, ревел просто так, от не хуй делать. Причем требовательно так. Вызывающе. В общем, пришел папа. Который реветь не стал, а поинтересовался, что это за херня в доме творится, которая мешает ему сосредоточиться в написании научного труда. Мама объяснила, что это не херня, а ребенок, то есть я, остро чувствует и переживает свою неполноценность. Папа был мужчиной суровым, но справедливым. К тому же он не любил небо, точнее был к нему равнодушен, впрочем, я это уже говорил.
— Ну, это хуйня, сынок, не думай, что быть летчиком это так почетно, — успокоил меня папа. — Подумаешь, сбрасывать с верху бомбочки! Да это как на муравьев срать — легче легкого!
— Но папа, они герои! — утирая слезы, прокричал я, от волнения картавя букву «р».
— Тоже мне герои выискались! Пидарасы они, а не герои. Вот моряки — это герои. Недаром твой дедушка был моряком в войну. Хочешь, мама тебе почитает перед сном книжку про моряков?
— Хочу! — я даже плакать перестал от такого резвого оборота событий. По цепной реакции перестала плакать и сестра, а за ней и брат. Успокоилась и мама.
Довольный папа, напевая себе под нос: « По морям, блять, по волнам», ушел писать свой научный труд, а мама вытащила из шкафа книжку «морская азбука» и стала нам читать про корабли, про море, про бесстрашных моряков.
На следующий день, придя в садик, я сдвинул вместе четыре стула, а пятый поставил сверху. Спиздив из туалета швабру, я уселся верхом на конструкцию и невозмутимо наблюдал, как кучка идиотов в спущенных колготках носится по игровой комнате, изображая из себя эскадрильи истребителей. Как только один из таких козявочных истребителей приблизился ко мне, я ловко уебал ему шваброй по сопатке с воплем:
— Ты убит! Я тебя подстрелил!
— А ты кто? — изумленно спросил меня подстреленный ас. Остальные тоже подлетели, уставившись потными хряками в мою сторону. — Я теперь, — при этом я скорчил неибательски сложную физиономию, которая должна была обозначать мое тотальное превосходство и полное бесстрашие, — я теперь линейный корабль «Севастополь»! И у меня очень мощные пушки и много зениток! Пиздец вам всем, короче.
Поскольку эти имбецилы ничего не поняли, мне пришлось пересказать содержание вчерашней книги. Естественно я припиздил в три короба, для более красочной картины. Стоит ли говорить, что уже через полчаса, вся игровая комната превратилась в море, с кораблями-стульями посредине. Причем все они были линкорами. Пять носили гордое название «Севастополь», еще четыре назвались банальной «Авророй». Только близнецы Федоровы решили воевать на ледоколе «Арктика». В летных же войсках остался один Гоша Кульман, который вскоре был сбит доблестным линкором, а потом и отпизжен морским десантом.
Началась новая, морская эра в моей жизни. Кстати, тут надо заметить, что закончилась она еще плачевнее, чем летная. Но до этого трагического финала, мы успели потопить немало вражеских судов. Самая успешная операция — это была ночная атака на фашистскую базу и подрыв военного склада. В общем, мы опрокинули котел с супом на кухне. После этого нас всех злостно отпиздили родители и поставили в сухие доки. А потом наступило лето. И я впервые поехал на море. И вот там то меня и постигла очередная злостная неудача — я с удивлением обнаружил, что не умею плавать. Мало того — я и в воду-то не особенно хочу залезать, боязно мне туда заходить стало. Вдобавок к боязни высоты, у меня выявилась злостная водобоязнь.
Тут уж я совсем раскис. Хуя себе — летать не могу, по морям ходить, тоже не могу!
С отчаяния, я даже подумал, что никогда не вырасту. И что так и останусь сопливым задротом. Так и проходил целую неделю. И только вернувшись домой, меня снова осенила новая идея.
Я решил, что когда вырасту, то стану пограничной собакой Рекс! А что? Вполне героическая профессия. Буду гнаться за преступниками, и спасать всяких мудаков, типа раненых оленей или крестьян заблудившихся в лесу. Чем дольше я думал об этой идее, тем она мне больше нравилась. Еще бы — собака, это вам не летчик и не моряк. Надо только шустро бегать и кусаться. Ну, бегал то я как таракан, а вместо кусания, вполне можно и переебать врага ногой в челюсть. Радостно лая, я побежал поделиться своими идеями с мамой и папой. Но те, к великому моему сожалению, восприняли это совершенно неадекватно. Папа даже рассердился на маму. Они долго шипели друг на друга.
— Я тебе говорил, что нельзя ребенка после менингита возить на море! Ты посмотри на него — кретин, бля! Уже собакой стать захотел. А завтра кем он захочет стать? Почтовым голубем?!
— Не захочет, он высоты боится. Андрюша, — пыталась заступиться за меня мама, — у мальчика очень развитое воображение. Нельзя с ним так строго.
— Развитое воображение?! Таких развитых знаешь куда помещать надо? Ох, ужас! Просто ужас! Я так хотел, чтобы мой сыночек захотел стать, как и его отец, географом, ученым. А он собакой хочет быть! — папа сокрушенно вздыхал, глядя на меня. Я же, как ни в чем не бывало, сидел рядом, пытаясь понять, о чем они разговаривают.
Наконец, родители успокоились, и папа спросил, как можно ласковей:
— Сынок, а не хочешь ли ты стать танкистом?
— Танкистом?? — я не знал еще, что такое танки и танкисты, поэтому слегка прихуел услышав новое слово, — а что такое «танкистом»? — Танкисты — это самые отважные люди в мире. Они ездят на больших очень мощных машинах с пушками и стреляют по врагу.
— Но ведь мне, наверное, нельзя? Я боюсь высоты и воды! — спросил я на всякий случай.
— Да танкам все по хуй! Там ни надо не летать уметь ни плавать. Едешь себе, да хуячишь во все стороны из пушки. В общем, поедем в музей, покажу тебе, что такое настоящие, блять, танки!
На следующий выходной мы поехали с папой в музей Вооруженных сил, и я вдоволь насмотрелся на стальные чудища. Даже умудрился проебать сандалик внутри КВ.
Новый выбор профессии был определен. Тут уж ничего не могло меня остановить. Никакие фобии и всякая другая, омрачающая молодую жизнь, хуйня. Теперь я твердо знал, что стану танкистом!
Начиная с осени, в саду разразилась непрекращающаяся Курская битва, которая окончилась гибелью двух волнистых попугаев и моим отчислением. Дома мне вкатили пиздюлей за поведение, но похвалили за настойчивость.
А танкистом я так и не стал. Потому как спустя год после моего увлечения, мы поехали в Крым и там при посещении одной из пещер, выяснилось, что у меня клаустрофобия, причем неебических масштабов. Я даже в метро с тех пор боялся зайти. К героическим профессиям я начал резко остывать. Еще какое то время мечтал стать бородатым геологом, потом суровым лесничим. Был период, когда я собирался стать инспектором милиции, и даже ходил общаться со старым генералом, знакомым бабушки, который мне рассказывал о героических буднях милиции, при этом каждые десять минут норовил заснуть, так что мне даже пришлось несколько раз ебнуть по нему, дабы дослушать увлекательный рассказ.
Но время шло, я взрослел, а вместе со мной взрослели и мои мечты. Скоро я уже мечтал просто найти несколько тонн золота и ни хуя потом не делать всю жизнь. Кстати, это желание оказалось самым живучим, я до сих пор мечтаю об этом. В результате, как и многие другие, я стал распиздяем и алкашом. Но танки люблю до сих пор. Чего и вам желаю.
Таиланд.
Приезжают русские.
Все началось еще в самолете, куда наши умудрились пронести свою выпивку,
но, мало было им пронести, они еще ее там распивали. Естественно, им
сделали серию массовых замечаний.
Потом им не дали обещанного лимузин-сервиса. После чего еще раз напились
и отправились своим ходом в отель.
По дороге выпили еще.
Выяснилось, что в отеле, в который они хотели попасть, мест нет. Отель
был на первой линии. Их поселили на третью линию от воды.
Выпили за то, что не достался крутой отель.
Там их поселили не на первом этаже, а на втором. Т. е. нельзя выйти
через балкон сразу к бассейну.
Выпили.
Поняв, что все здесь скучно, решили сделать весело. Для начала скидывали
всех проходящих в бассейн, в том числе и администрацию отеля, не говоря
уж об официантах и двух полицейских, которых вызвали для них к тому
времени.
Пригрозив, заставили отправиться в номер.
Выпили.
Выйдя на балкон, наши обнаружили прямо под собой бассейн. Не долго
думая, устроили прыжки сверху вниз. С балкона в воду. Проделав это
неоднократно, по дороге наверх, умудрились разбить кадку пальмы и
поломать мебель. Снова вызвали полицию.
Пригрозили тюрьмой.
Запретили выходить из номера, пока не протрезвеют.
Выпили.
Вызвали в номер проституток.
Выпили с ними.
После различных игр уснули.
Проспали цунами.
Утро.
Просыпается один из участников этой истории. Выходит на болкон. Смотрит
на тот вид, который открылся ему, бьет себя ладонью по щеке со словами
"Уй, Б#Я! Не расплатимся!"
ОБЛАЧИВ ТРОЛЛЯ АКИМА КУРЯКИНА. ОТКОВЫРЯЙ КРЫШКУ КАНАЛИЗАЦИОННОГО ЛЮКА И НОВЫМИ КНИГАМИ-СЦЕНАРИЯМИ СИЛЬВИИ СЭЙНТ.
Приезжают русские.
Все началось еще в самолете, куда наши умудрились пронести свою выпивку,
но, мало было им пронести, они еще ее там распивали. Естественно, им
сделали серию массовых замечаний.
Потом им не дали обещанного лимузин-сервиса. После чего еще раз напились
и отправились своим ходом в отель.
По дороге выпили еще.
Выяснилось, что в отеле, в который они хотели попасть, мест нет. Отель
был на первой линии. Их поселили на третью линию от воды.
Выпили за то, что не достался крутой отель.
Там их поселили не на первом этаже, а на втором. Т. е. нельзя выйти
через балкон сразу к бассейну.
Выпили.
Поняв, что все здесь скучно, решили сделать весело. Для начала скидывали
всех проходящих в бассейн, в том числе и администрацию отеля, не говоря
уж об официантах и двух полицейских, которых вызвали для них к тому
времени.
Пригрозив, заставили отправиться в номер.
Выпили.
Выйдя на балкон, наши обнаружили прямо под собой бассейн. Не долго
думая, устроили прыжки сверху вниз. С балкона в воду. Проделав это
неоднократно, по дороге наверх, умудрились разбить кадку пальмы и
поломать мебель. Снова вызвали полицию.
Пригрозили тюрьмой.
Запретили выходить из номера, пока не протрезвеют.
Выпили.
Вызвали в номер проституток.
Выпили с ними.
После различных игр уснули.
Проспали цунами.
Утро.
Просыпается один из участников этой истории. Выходит на болкон. Смотрит
на тот вид, который открылся ему, бьет себя ладонью по щеке со словами
"Уй, Б#Я! Не расплатимся!"
ОБЛАЧИВ ТРОЛЛЯ АКИМА КУРЯКИНА. ОТКОВЫРЯЙ КРЫШКУ КАНАЛИЗАЦИОННОГО ЛЮКА И НОВЫМИ КНИГАМИ-СЦЕНАРИЯМИ СИЛЬВИИ СЭЙНТ.
История реальная,но не со мной происходившая.
Дело было, когда я служил недалеко от славного города Чита в 2003 году. Был старшим лейтенантом и ходил в наряд начальником патруля. Городок небольшой, но частей воинских много. Потому комендатура была и план по задержаниям. Однако комендант был мужик нормальный и никогда не требовал выполнения этого плана. Иногда я как начальник патруля просто делал внушение нерадивому солдату, без всяких там карательных мер. Но вот однажды из штаба округа, до которого рукой подать было, приехал проверяющий - полковник. По службе войск. И занесла его нелегкая в комендатуру. Где торчал я, а должон был, естессно, поддерживать обороноспособность родины путем задержания и запирания по камерам личного состава (ну не любил я это делать, гораздо больше любил я в комендатуре телек зырить). Возмущенный моим присутствием, полковник попытался вставить мне пистон:
- Товарищ ст. лейтенант, сколько военнослужащих за сегоднящний день вы остановили, проверили и задержали? Или хотя бы записали за нарушения?
Слепив из своего сонного лица рожу партизанского вожака, я ответил:
- Ни одного тащ полковник!!!
- Почему? Не выполняете свои обязанности! А вы знаете, что в то время когда космические корабли….(Далее малопонятное и так же мало цензурное в сторону меня, моей семьи, наших Вооруженных Сил, который набирают таких как я)…. А вы не несете службу!!!! Приказываю – до конца дежурства задержать не менее пяти человек. О результатах доложить! Кругом, шагом марш!
Впечатленный тирадой полковника, с обновленными моральными устоями, с жаром в сердце и любовью к Родине, я пошел выполнять приказ…. Энтузазима хватило только на то, чтобы спуститься с третьего этажа, и вместе с солдатами своими выкурить задумчиво по сигаретке….. Через 10 минут из здания комендатуры вышел проверяющий:
- Товарищ старший лейтенант!! Почему не исполняете приказ?!
Четким строевым шагом подхожу к полковнику и представляюсь:
- Начальник патруля, Старший лейтенант Ж…в! Тащ полковник, предъявите документы.
Полковник опешил 8-()
- Ты чего, родной? Перегрелся чтоли? – по-отечески спросил он меня.
- Нарушение формы одежды, тащ полковник. Неуставного цвета ботинки, кроме того…. (Далее перечисление недостатков. Всем известно что подготовленный офицер может дое**ться и до столба). Предъявите документы.
- Нет, родной, ты не перегрелся. Ты ох**л совсем. – поставил диагноз полковник.
- Пройдемте в комендатуру, пожалуйста – с милой улыбкой обрадовал его я. Увидев, что полковник набрал в грудь воздуха, чтоб погромче рявкнуть, я добавил. – В случае невыполнения команды, или сопротивления, вынужден буду применить силу….
Тот цвет лица который я наблюдал, заслуживал того чтобы получить новое название, но я его еще не придумал…
…..Естественно пришлось применить силу…
… Со мной было 2 солдата. Они были в чем-то уникальны, как-нибудь расскажу о них. Одного из них все звали не иначе как Вирус. Маленького роста, невзрачен на первый взгляд, но очень начитан, как и силен…
- Вирус, фас!- Вирус выполнил команду с некой животной яростью и рвением. Сделав зверское лицо. У него это всегда получалось. Полковник впал в ступор, похожий на эпилептический припадок. До третьего этажа мы его почти тащили волоком. В помещении он очнулся и во всю мощь легких принялся вопить, что всех тут сгноит, сравняет с землей, утрамбует в асфальт, совершит акт глумления над нашими трупами и все в такое и далее по рифме, и тд и тп.
На вопли вышел из состояния комы после вчерашнего комендант. Здоровенный дядька пугающего вида, да еще и с головной болью, да еще и не опохмелившийся. Короче ужасающее зрелище, от которого полковник, который раньше его не видел, даже перестал трепыхаться.
- Че за вопли, б*я? – нежно поинтересовался он у меня. Я обрисовал ему ситуацию. Будучи полнейшим пох**стом, и имевший довольно внушительный жизненный опыт – майор быстро оценил ситуацию.
- Чего нарушаем, а? А еще проверяющий. – повернулся он к полковнику.
- Вы чего здесь? Все с ума посходили??? – снова стал багроветь полковник брызгая во все стороны слюной и прибавляя децибелы. Комендант поморщился – у него болела голова…
- В камеру его. – скомандовал он мне.
… Представляете как в милиции сажают о обезьянник? Снимают ремень шнурки и прочая и прочая. Вот примерно это и пережил полковник когда его запихивали в камеру. Он уже даже не орал, он просто молча цеплялся за стены и сопел. Но с Вирусом не справился.
Через полчаса закончился наряд и я пошел домой до следующего утра.
Утром полковника уже не было. Ночью за ним из Читы приезжала машина, вызванная комендантом. Полковник получил пиз**ей от своего начальства за то что проверяющий должен быть образцом формы одежды а не пугалом. Комендант не получил ничего, кроме морального удовлетворения. Я же получил от него внушение в виде:
- Ты действительно не перегрелся, ты ох**л, причем совсем..
Дело было, когда я служил недалеко от славного города Чита в 2003 году. Был старшим лейтенантом и ходил в наряд начальником патруля. Городок небольшой, но частей воинских много. Потому комендатура была и план по задержаниям. Однако комендант был мужик нормальный и никогда не требовал выполнения этого плана. Иногда я как начальник патруля просто делал внушение нерадивому солдату, без всяких там карательных мер. Но вот однажды из штаба округа, до которого рукой подать было, приехал проверяющий - полковник. По службе войск. И занесла его нелегкая в комендатуру. Где торчал я, а должон был, естессно, поддерживать обороноспособность родины путем задержания и запирания по камерам личного состава (ну не любил я это делать, гораздо больше любил я в комендатуре телек зырить). Возмущенный моим присутствием, полковник попытался вставить мне пистон:
- Товарищ ст. лейтенант, сколько военнослужащих за сегоднящний день вы остановили, проверили и задержали? Или хотя бы записали за нарушения?
Слепив из своего сонного лица рожу партизанского вожака, я ответил:
- Ни одного тащ полковник!!!
- Почему? Не выполняете свои обязанности! А вы знаете, что в то время когда космические корабли….(Далее малопонятное и так же мало цензурное в сторону меня, моей семьи, наших Вооруженных Сил, который набирают таких как я)…. А вы не несете службу!!!! Приказываю – до конца дежурства задержать не менее пяти человек. О результатах доложить! Кругом, шагом марш!
Впечатленный тирадой полковника, с обновленными моральными устоями, с жаром в сердце и любовью к Родине, я пошел выполнять приказ…. Энтузазима хватило только на то, чтобы спуститься с третьего этажа, и вместе с солдатами своими выкурить задумчиво по сигаретке….. Через 10 минут из здания комендатуры вышел проверяющий:
- Товарищ старший лейтенант!! Почему не исполняете приказ?!
Четким строевым шагом подхожу к полковнику и представляюсь:
- Начальник патруля, Старший лейтенант Ж…в! Тащ полковник, предъявите документы.
Полковник опешил 8-()
- Ты чего, родной? Перегрелся чтоли? – по-отечески спросил он меня.
- Нарушение формы одежды, тащ полковник. Неуставного цвета ботинки, кроме того…. (Далее перечисление недостатков. Всем известно что подготовленный офицер может дое**ться и до столба). Предъявите документы.
- Нет, родной, ты не перегрелся. Ты ох**л совсем. – поставил диагноз полковник.
- Пройдемте в комендатуру, пожалуйста – с милой улыбкой обрадовал его я. Увидев, что полковник набрал в грудь воздуха, чтоб погромче рявкнуть, я добавил. – В случае невыполнения команды, или сопротивления, вынужден буду применить силу….
Тот цвет лица который я наблюдал, заслуживал того чтобы получить новое название, но я его еще не придумал…
…..Естественно пришлось применить силу…
… Со мной было 2 солдата. Они были в чем-то уникальны, как-нибудь расскажу о них. Одного из них все звали не иначе как Вирус. Маленького роста, невзрачен на первый взгляд, но очень начитан, как и силен…
- Вирус, фас!- Вирус выполнил команду с некой животной яростью и рвением. Сделав зверское лицо. У него это всегда получалось. Полковник впал в ступор, похожий на эпилептический припадок. До третьего этажа мы его почти тащили волоком. В помещении он очнулся и во всю мощь легких принялся вопить, что всех тут сгноит, сравняет с землей, утрамбует в асфальт, совершит акт глумления над нашими трупами и все в такое и далее по рифме, и тд и тп.
На вопли вышел из состояния комы после вчерашнего комендант. Здоровенный дядька пугающего вида, да еще и с головной болью, да еще и не опохмелившийся. Короче ужасающее зрелище, от которого полковник, который раньше его не видел, даже перестал трепыхаться.
- Че за вопли, б*я? – нежно поинтересовался он у меня. Я обрисовал ему ситуацию. Будучи полнейшим пох**стом, и имевший довольно внушительный жизненный опыт – майор быстро оценил ситуацию.
- Чего нарушаем, а? А еще проверяющий. – повернулся он к полковнику.
- Вы чего здесь? Все с ума посходили??? – снова стал багроветь полковник брызгая во все стороны слюной и прибавляя децибелы. Комендант поморщился – у него болела голова…
- В камеру его. – скомандовал он мне.
… Представляете как в милиции сажают о обезьянник? Снимают ремень шнурки и прочая и прочая. Вот примерно это и пережил полковник когда его запихивали в камеру. Он уже даже не орал, он просто молча цеплялся за стены и сопел. Но с Вирусом не справился.
Через полчаса закончился наряд и я пошел домой до следующего утра.
Утром полковника уже не было. Ночью за ним из Читы приезжала машина, вызванная комендантом. Полковник получил пиз**ей от своего начальства за то что проверяющий должен быть образцом формы одежды а не пугалом. Комендант не получил ничего, кроме морального удовлетворения. Я же получил от него внушение в виде:
- Ты действительно не перегрелся, ты ох**л, причем совсем..
А вы знаете как уничтожить "Фердинанд"? А вдруг завтра война?
http://forum.elsite.ru/index.php?action=dlattach;topic=28230.0;id=18067;image
http://forum.elsite.ru/index.php?action=dlattach;topic=28230.0;id=18067;image
![[1]](https://svalko.org/data/2008_12_05_23_06_344103_1.gif){kind=link}